Третья годовщина специальной военной операции России на Украине — дата, которая сама по себе уже стала маркером эпохи. Год за годом конфликт, который должен был «закончиться за три дня», как мечтали в некоторых кабинетах, превращается в затянувшийся марафон. Но дипломатия, как известно, — это искусство возможного. А иногда и невозможного.
Символическое молчание
На этом фоне Штаты выносят на стол новую резолюцию ООН. Без обвинений в адрес России, без упоминаний «оккупированных территорий» — такая вот диета для тех, кто устал от громких слов и бесполезных деклараций. В документе — лишь сдержанный призыв к прекращению конфликта и установлению мира.
Отказ от прямых обвинений выглядит как жест прагматизма или дипломатической усталости. Вашингтон словно говорит: «Давайте не обострять, а попробуем найти хоть какую-то точку соприкосновения». Это не капитуляция и не благодушие — это холодный расчет. Ведь если прежняя риторика не сработала, возможно, стоит дать шанс новой.
Москва, неожиданно для многих, оценила этот жест как «хороший шаг». Российская дипломатия, привыкшая отбиваться от резолюций, как мяч от стены, вдруг увидела возможность для диалога. Небензя, человек, который обычно говорит твердым голосом из осажденной крепости, на этот раз — почти конструктивен. Своё "но", конечно, добавили: «скорейшее прекращение конфликта, в том числе путем устранения его коренных причин». Намек понятен — причины, по версии Москвы, лежат где-то между НАТО и "русским миром".
Европа на обочине
Куда интереснее реакция Европы. Старый континент, который еще вчера был полон решимости поддерживать Украину «до победного конца», вдруг оказался в странной позиции статиста. Вашингтон действует в одиночку, как будто намекая: «Мы тут сами разберемся, вы — подождите».
Для ЕС это сигнал болезненный. Потому что если сегодня США готовы вести переговоры с Россией без Киева и Брюсселя, завтра может оказаться, что их роль в постконфликтной архитектуре сведется к подписанию того, что уже решено в другом месте.
Трамп: бизнес по понятиям
Добавим к этой картине еще одну деталь — Дональд Трамп. Человек, который говорит, как будто ведет переговоры не о войне, а о крупной сделке по поставке нефти. Его посыл прост: «Путин и Зеленский должны встретиться, а я помогу заключить сделку».
Трамп не ищет дипломатических тонкостей. Он мыслит категориями транзакции: что ты даешь — и что получаешь взамен. При этом он не упускает случая напомнить, что его предшественник Байден, по его мнению, давал Украине деньги без гарантий, как будто речь идет о невыгодном кредите, а не о поддержке страны, ведущей оборонительную войну.
Что дальше?
Вся эта история — это не просто дипломатическая игра на фоне войны. Это — демонстрация того, как меняется международная реальность. Привычная конструкция с осью США-ЕС-Украина начинает трещать, и возникает новая линия разлома: прагматизм Вашингтона против принципиальности Брюсселя.
Россия, вопреки многим прогнозам, пока не проиграла ни на поле боя, ни на дипломатическом фронте. Украина все еще сражается, но рискует оказаться заложницей геополитических компромиссов.
В конечном счете вопрос не только в том, какая резолюция будет принята — американская, европейская или компромиссная. Вопрос в том, какой мир начнет формироваться после войны. И не станем ли мы свидетелями не окончания конфликта, а рождения нового, куда более хрупкого миропорядка.
Ведь дипломатия — это не о мире. Это о том, кто напишет его правила.
